Но я все же успела.

Впервые я смогла что-то изменить после видения. Эта мысль слегка успокаивает.

После, казалось бы, целой вечности я затаскиваю себя наверх лестницы. Добравшись до комнаты, включаю стерео и плюхаюсь на кровать, глядя в потолок. Когда я закрываю глаза, то вижу Люка. И это не просто образ: я могу ощутить его темную ауру, уловить запах корицы. Я злюсь на себя, чувствуя подступившие слезы. Я не заплачу — не из-за него.

Встав, я плетусь к окну и поднимаю жалюзи. Гейб давно уехал, но я могу поклясться, что вижу, как за деревьями сверкает на солнце лобовое стекло «шелби-кобры» 1968 года.

Люк?

Я представляю, как выбегаю из дома и кидаюсь к нему в объятия. Но затем вспоминаю загадочную незнакомку, вытянувшуюся на его кровати, и подумываю о том, чтобы позвонить в полицию и заявить, что он преследует меня.

Снова выглядываю в окно. Машина по-прежнему там, припаркованная за два дома на другой стороне улицы. В том же самом месте, где и тогда, когда я возвращалась от Тейлор. Что ему, черт побери, нужно от меня?

В порыве ярости я рывком открываю дверь и стремительно мчусь по лестнице, на улицу. Я несусь через лужайку, ощущая голыми ступнями холодную траву. Пересекаю улицу, подходя к машине Люка, и слышу громкую, пульсирующую музыку, сотрясающую землю. Из-за солнца, отражающегося от стекол, трудно разглядеть, кто в машине, но вот и он, притаившийся в тени. Музыка становится тише, а стекло ползет вниз. Я кладу руки на дверь машины, уже приготовившись наброситься на Люка. Но вдруг мое дыхание перехватывает, я отступаю.

Это не Люк. Могу поклясться, это мог бы быть его брат.

— Извините, — говорю я, придя в себя. — Я обозналась.

Незнакомец улыбается, сверкая в мою сторону глазами.

— Я буду тем, кем ты захочешь, — мурлычет он. В бархатном его голосе есть нечто чарующее, как и в нем самом. Он не спускает с меня пронзительных черных глаз.

Я смотрю в них под навязчивый ритм песни «Love Hurts» [30] группы «Incubus», раздающейся из магнитолы и вопрошающей, не нахожусь ли я под действием заклятия, ограждающего меня от реальности.

— Вы очень похожи на… одного моего друга, — говорю я, слыша свой голос словно на расстоянии.

Незнакомец улыбается столь же лукаво, как и Люк.

— Я надеюсь, он близкий друг.

Мои мысли теряются в черном тумане.

— Э… близкий… да…

Затем я напрочь перестаю думать, огибаю машину и открываю пассажирскую дверь.

ГЛАВА 15

И РАЗВЕРЗСЯ АД

Я хватаю Фрэнни за руку, как раз когда она садится в машину к Белиасу. Он стремительно вцепляется в ее второе запястье и трогается, таща Фрэнни за собой, затем останавливается.

Я великолепно понимаю, что если мы продолжим это соревнование по перетягиванию каната, то разорвем ее пополам — в буквальном смысле. Но в то же время, отпусти я Фрэнни, он завладеет ею, и я не смогу вернуть ее обратно. Я позволяю силе струиться по телу, взвешивая риски. Если я ударю Белиаса силой, то могу убить Фрэнни. Или же она может пострадать от ответного удара. Единственная надежда — он понимает, что в любом случае ад потеряет ее. Ведь сейчас Фрэнни не отмечена. Если она погибнет здесь — от наших рук, то, бесспорно, ее душа отправится в другом направлении, а нас ожидает расчленение и раскаленная яма.

Я опускаю глаза на шар силы, освещающий мой левый кулак, затем с угрозой смотрю на демона.

— Белиас, мысли трезво. Мы выступаем на одной стороне, а она — мое задание. Дай мне позаботиться обо всем самому.

Его глаза светятся красным огнем, а теплый весенний воздух наполняется запахом серы.

— У тебя был шанс. Владыка Люцифер очень разочарован. Он мне так сам сказал, когда предлагал место Бехерита.

— Да? Что ж, становись в очередь, — говорю я, взвешивая варианты.

Переместиться отсюда вместе с Фрэнни невозможно. Тело смертного не перенесет перемещения. Остается только одно.

Внутри меня все кричит, когда я разжимаю пальцы и отпускаю руку Фрэнни.

На лице Белиаса появляется зловещий оскал, способный заставить смертного обмочиться.

— Мудрое решение, — говорит он, выпуская запястье Фрэнни и дотягиваясь до двери, чтобы закрыть ее.

В эту же секунду я собираю все свои адские силы — даже не знал, сколько их у меня, — и направляю в Белиаса огненный поток. Из моего кулака вырывается красная струя раскаленного адского огня, поджигающего машину и ударяющего демону прямо в лицо. Его откидывает к двери. Стиснув зубы от боли, вызванной такой огромной силой, я наклоняюсь и подхватываю на руки Фрэнни. Оказавшись в моих объятиях, она трясет головой и поднимает на меня взгляд — ошарашенная, но целая.

Я пускаюсь бегом по улице, держа Фрэнни на руках, но Белиас возникает прямо перед нами с темным и дымящимся лицом — в буквальном смысле.

— Отличный прием, — говорит он сквозь зубы. — Но ты кое о чем забыл. — Он поднимает правый кулак — огненно-красный и светящийся — и направляет его на меня. — Я тоже так умею.

Я бросаю взгляд на Фрэнни, лежащую, как в люльке, у меня на руках.

— Белиас, не будь идиотом. Убьешь ее, и билет в один конец до раскаленной ямы тебе обеспечен. Ни похвалы, ни признания, ни продвижения. Произошедшее не удастся скрыть. Владыка Люцифер узнает все раньше, чем ты успеешь доложить ему.

Белиас перестает скалиться и опускает кулак. Но тут я замечаю, что демон смотрит мимо меня, и снова призываю силу, окутывая Фрэнни защитным полем. Как раз в этот момент мне в спину выстреливает огнем Аваира. Вот дьявол, это больно!

Пошатнувшись, я все же умудряюсь устоять на ногах. Прогоняя боль, я смотрю вниз, на лицо Фрэнни. Ее веки подергиваются, а дыхание поверхностное. В моей груди расползается ужас.

Как я мог допустить это?!

Я добавляю жару своим рукам, находящимся под Фрэнни. Достаточно, чтобы она покраснела и вспотела. Не отрывая глаз от Белиаса, таящего большую угрозу, я равнодушно произношу:

— Отличная работа. Вы двое и впрямь идиоты. Я всегда подозревал, что именно поэтому ты, Белиас, никак не можешь достичь первого уровня. Ты просто недостаточно умен. Посмотри-ка, что натворила твоя подружка. — Я слегка разворачиваю Фрэнни так, чтобы он видел ее глаза и пот, катящийся по лбу, а также пар, вызванный мной для подкрепления слов. — Вы убили ее. Она поджарилась. — На самом деле я очень надеюсь, что блефую, поскольку запах гвоздики и смородины отчетливо висит в воздухе — ее душа на поверхности в ожидании ангела.

Лицо Белиаса наливается яростью, но не в мой адрес. Он смотрит мимо меня, на Аваиру.

— Черт побери, Аваира. Это не входило в наш план.

— Извини. — В ее сладострастном голосе я слышу ухмылку. — Это было слишком просто. Не думала, что так сильно ударила в него.

— Ты, дура набитая! Теперь мы все на очереди в раскаленную яму. И о чем ты только думала? — От ярости сквозь человеческую оболочку, мерцая, проступает его истинная сущность.

Веселье уходит из голоса Аваиры, сменяясь тревогой.

— Это была случайность. Мы не отправимся в яму.

Белиас испускает рык и растворяется, оставляя после себя серное облачко. Через секунду его «шелби», по-прежнему припаркованная на обочине, с визгом срывается с места. Я поворачиваюсь. Аваира тоже ушла.

За все свое существование не припомню случая, когда боялся бы так сильно. Я опускаю глаза на Фрэнни и отзываю жар. Она смотрит на меня. В отсутствие Белиаса ее мысли проясняются. Ангел пока не явился за ней, так может, все в порядке. Я крепко прижимаю Фрэнни к груди, гадая, кого из нас так сильно трясет. Зарываюсь лицом в ее волосы и вдыхаю их аромат.

— Я не мог позволить ему завладеть тобою, — бормочу я, не подумав.

Она смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Не мог чего? Что происходит? — Ее голос слабый и хриплый, а слова неотчетливы.

Что же ответить? Правду? Что я почти позволил Белиасу, инкубу, соблазнить тебя и вытянуть твою душу?